ПЕРВЫЙ ВЫХОД ГИМНАЗИСТА

МАКС И ЖЕНЩИНЫ

Успех пришел все же с экрана. Согласившись сняться в очередной комедии и приодевшись получше, поэлегантней. Левьелл не сразу понял, что должен играть конькобежца.

Встав первый раз на коньки перед объективом киноаппарата, он делал все возможное, чтоб удержаться на ногах... Но, боже мой! За несколько часов мучений и позора, за раздавленный котелок, порванную визитку и безвозвратно потерянную золотую запонку — он получил лишь двадцать франков без страховых, но зато и бешеный успех, гомерический хохот, новые, все более солидные предложения.

Пришлось подумать о звучном псевдониме. Он был составлен из имен двух самых модных артистов «Варьете» Макса Дирли и Марселя Линдера. В газетах было сообщено , что Макс Линдер одевается только в «Белль Жардиньер» и у светских портных.

ВСТРЕЧА ЛИНДЕРА С ЧАПЛИНОМ. ГОЛЛИВУД 1919 ГОД

Так он появился на французском экране — изящный щеголь в визитке и полосатых панталонах, в перчатках цвета свежего масла, в цилиндре, с бамбуковой тросточкой и в ботинках на пуговицах и на высоких каблучках. Его пробор безукоризнен, улыбка ослепительна, манеры самоуверенны и грациозны. Только в больших черных глазах можно подчас уловить разочарование и скуку.

В 1908 году Андре Дид уехал сниматься в Италию. Патэ остался без главного комика. И Макс уверенно занял это место. Ему не было равных.

Среди конкурентов, скачущих, дерущихся, теряющих штаны, размазывающих по рожам грязь и сладкий крем, он выглядел аристократом, чуть ли не королем. Вскоре за ним укрепляется этот титул. Он — Макс Линдер, король смеха, король экрана, король процветающих буржуа.

Когда-то он завидовал театральным знаменитостям. Теперь они завидуют ему! Ни стареющая Сара Бернар, провалившаяся в нескольких фильмах, ни Муне-Сюлли не знали такой популярности. Был театр Сары Бернар. В конце 1910 года на Больших бульварах было открыто кино «Макс Линдер», где почти каждую, неделю состоялись премьеры его новых картин.

За десять лет работы, до начала первой мировой войны он выпускает около пятисот короткометражных десятиминутных комедий. Пишет сценарии и режиссирует преимущественно сам. Его герой — студент и бандит, и боксер, и флейтист, и гипнотизер, и дуэлянт, и фермер, и учитель танцев, и жокей, и повар, и врач, и шпион, и даже тореадор и аэронавт! Но по существу — это один и тот же сюжет. Макс ищет удовольствий, ищет любви. Завистливые конкуренты и ревнивые мужья, дворники, полицейские, отвергнутые женихи, старые генералы и цирковые силачи препятствуют удовлетворению его желаний. Случается — они поколачивают Макса, портят его туалет. Жирное пятно на его визитке вызывает бурю хохота, помятый цилиндр — ураган смеха. Но Макс невозмутим, упорен, находчив. Он отряхивается. Он выпутывается. Он спасается. Он обманывает. И, изящно изогнув талию, отставив ножку, небрежно поправляя манжеты (любимейший, прославленнейший жест!), обнимает горничных, аристократок, красоток, толстух, верных жен, продажных девок, даже старух, даже уродин...

НА ПОМОЩЬ!

Публика ликовала. Французские рантье, богатеющие на русских займах, приказчики и коммивояжеры, армейские офицеры и чиновники всех ведомств буквально молились на Макса. Все казалось им достижимым, все доступным, надо лишь быть вот таким безукоризненно элегантным и невозмутимым.

Когда Макс в 1911 году серьезно заболел, Париж следил за его температурой, словно за курсом ценных бумаг на бирже. Похудевший и погрустневший, Макс нравился еще больше.

От фильма к фильму мастерство Макса Линдера растет. Он охотно, по многу раз повторяет комические ситуации, трюки, гримасы, но неизменно совершенствует их. Его мимика становится все сдержаннее, все тоньше. С природным чувством ритма и меры он распределяет смешные места по всему фильму, нагнетая их силу к финалу, искусно перемежая их паузами, титрами, информационными кадрами. После смешного трюка он как бы замирает, словно слушая с экрана реакцию зрительного зала. Будто дает зрителям отсмеяться. Он знает, что кино — не театр, и не стремится к словесным шуткам, к сценическим квипрокво. Он знает силу крупного плана и детали. Умеет улыбнуться одними глазами, выделить нужный предмет — кошелек, бутылку, платочек, цветок.

С клоунскими антре, с условностью пантомимы, с акробатическими номерами, так беззастенчиво эксплуатируемыми всеми другими комиками, Макс не рискует порвать совсем. Он тоже падает, убегает, пачкается. Но небрежно, изящно, слегка. И достигает смеха тем, что вводит эти трюки в повседневную бытовую обстановку. Он великолепно, до тонкостей знает быт горожан. Его маленькие ленты в конечном счете реалистичны: по ним можно изучать нравы предвоенной Франции.

Успех переходит границы. В Германии, в Испании, в России Макс олицетворяет идеального француза. Изящного, остроумного, непостоянного. Сладко замирают вдовы и гимназистки, невесты и даже благонамеренные супруги всех стран. И Макс отправляется в гастроли к своим зарубежным обожательницам.

В КОМПАНИИ МАКСА ЛИНДЕРА

В июле 1912 года он выступает в Берлине, где успевает снять четыре фильма. В сентябре вместе с балериной Наперковской он гастролирует в Барселоне, где вступает в бой с быком (настоящим, да, да, настоящим, а не с теленком, украшенным резиновыми рогами, как утверждали завистники!). Значит, Макс еще и герой! И его подвиг, увековеченный в фильме «Макс-тореадор», заставляет хохотать, ужасаться и даже падать в обмороки. Через год он едет в Россию. Санкт-петербургская публика выпрягает лошадей и тащит его экипаж от вокзала до гостиницы.

В КОМПАНИИ МАКСА ЛИНДЕРА

Когда разразилась война, Макс откликается и на это событие. Со своей новой партнершей прелестной Габи Морлей он выпускает комедии «Макс и сжимающая рука», «Макс и шпион», «Макс и сакс», а затем, как подобает мужчине, герою и патриоту, отправляется на фронт бить немцев, еще недавно предлагавших Патэ полумиллионную неустойку лишь бы заполучить на месяц неповторимого Макса! Но война не водевиль. Потрясший Францию слух о его гибели оказался ложным, Линдер был только контужен. В 1916 году он демобилизуется по непригодности и долго лечится в санатории «Шатель-Гюйон ».

В годы войны французская кинокомедия завяла. Пальма первенства перешла к американцам, к Маку Сеннету и его ученикам. К французскому опыту они добавили приемы газетных карикатур, комиксов, юмористических рассказов. Толстый Роско Арбекль (Фатти), прехорошенькая Мейбл Норман, кривой Бен Тюрпин, угрюмый и грубый Форд Стерлинг захватили мировой экран. А летом комики стали работать большими группами — бестолковая шумливая свора полицейских, стайка кокетливых полураздетых купальщиц. А потом появились подлинные звезды. Трогательно непобедимый Бастер Китон с трагическим, никогда не улыбающимся лицом, худой, вертлявый Гарольд Ллойд в огромных роговых очках, живой и кругленький, как ртутный шарик, Монти Бенкс... Но над всеми ними возвышался поистине великий комик века — маленький чаплиновский бродяжка Чарли, Шарло!